Для начала, отвечая на вопрос М.Яблокова (п.6 на форуме 1-й части этой статьи), замечу, что именно против католической теории пресуществления и говорится в «Послании восточных Патриархов», основанном на Деяниях Иерусалимского Собора 1672 г., следующее: «Веруем, что словом пресуществление не объясняется образ, которым хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Господню, ибо сего нельзя постичь никому, кроме Самого Бога, и усилия желающих постичь сие могут быть следствием только безумия и нечестия; но [этим словом] показывается только то, что хлеб и вино, по освящении, прелагаются в Тело и Кровь Господню не образно, не преизбытком благодати, не сообщением или наитием единой Божественности Единородного, и не случайная какая принадлежность хлеба и вина прелагаются в случайную принадлежность Тела и Крови Христовой, каким-либо изменением или смешением, но, как выше сказано, истинно, действительно и существенно хлеб бывает самим истинным Телом Господним, а вино – самой Кровью Господней» (1). Поскольку очевидно, что только и именно в смысле данной католической теории Фомы Аквината и может быть истолкован термин «пресуществление» как якобы «объясняющий образ, которым хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Господню».
Да это ясно и само по себе. Ведь католики не останавливаются, смиряясь перед тайной пресуществления, но пытаются рационально, философскими методами ее объяснить. Поэтому получается даже не столько богословская, сколько философско-богословская система. Кстати сказать, довольно неудачная как с философской, так и с богословской точек зрения.
И действительно, исходя из философии Аристотеля, католическое учение о Таинстве Евхаристии предполагает в нем пресуществление сущности хлеба и вина в сущность Тела и Крови Христовых. Но при этом акциденции, т.е. свойства хлеба и вина, остаются в св.Дарах и после пресуществления.
Многие замечали противоречие в сем учении. Так согласно преп.Иоанну Дамаскину: «Сущее (to on) есть общее имя для всего существующего. Оно разделяется на субстанцию и акциденцию. Субстанция (ousia) есть нечто самое важное, так как она имеет существование в себе самой, а не в другом. Акциденция (sumbebhkos) же есть то, что не может существовать в самом себе, а созерцается в субстанции. Субстанция есть подлежащее (upokeimenon), как бы материя вещей. Акциденция же есть то, что созерцается в субстанции как подлежащем, например: медь и воск – субстанции, а фигура, форма, цвет – акциденции, и тело – субстанция, а его цвет – акциденция. Не тело находится в цвете, а цвет – в теле, и не душа – в знании, но знание – в душе, и не медь и воск – в фигуре, но фигура – в воске и меди. Не говорят; тело цвета, но цвет тела; не душа знания, но знание души; не воск фигуры, но фигура воска. И цвет, и знание, и фигура изменяются, тело же, душа и воск остаются теми же самыми, так как субстанция не меняется. Кроме того, субстанция и материя тела одна: цветов же много. Подобным же образом обстоит дело и со всем остальным: подлежащее есть субстанция; то же, что созерцается в подлежащем, т.е. субстанции, есть акциденция. Определяют же субстанцию таким образом: субстанция есть самосущая вещь, не нуждающаяся для своего существования в другой. Акциденция, напротив, есть то, что не может существовать в самом себе, но имеет свое бытие в другом» (2).
Но если, по словам Дамаскина, «акциденция (sumbebhkos)… есть то, что не может существовать в самом себе, а созерцается в субстанции», тогда очень трудно представить себе существование акциденций без соответствующей сущности (субстанции). Как это получается у католиков, когда они говорят, что сущности хлеба и вина исчезают (пресуществляются), а их акциденции остаются. Что, как я уже сказал, заметили многие, критикуя за сие католическую теорию пресуществления.
Несколько слов о термине «преложение». Как говорится в исторической справке «Православное учение об образе присутствия Христа в Святых Дарах» Синодальной богословской комиссии: «Для выражения своей веры в действительное тождество Евхаристических Даров и Тела и Крови Христовых – в то, что Дары суть само Тело и сама Кровь – Святые отцы использовали разные термины и разные аналогии. Наиболее известный из этих терминов – «преложение», греч. μεταβολή. Особенно важен этот термин еще и потому, что в чине Божественной литургии свт. Иоанна Златоуста в молении об освящении Даров употреблена соответствующая этому термину глагольная форма преложив, греч. мεταβαλών. Слово «преложение» как термин восходит к философии Аристотеля, в сочинениях которого термин μεταβολή встречается десятки раз. В частности, в четвертой главе второй книги трактата «О душе» Аристотель, рассуждая о способности живых существ принимать пищу, указывает на то, что пища… прелагагется и переваривается (τροφὴν… μεταβάλλειν καὶar πέττεσθαι) в сущность питающегося ею, тогда как сущность питающегося при этом сохраняется (τροφή σώζει γὰρ τὴν οὐσίαν) (3). Благодаря Аристотелю термин μεταβολή до настоящего времени используется медициной для обозначения процесса пищеварения – «метаболизма». Мысль Аристотеля о том, что живые существа, принимая пищу, сохраняют свою сущность, тогда как сущность пищи превращается (т. е. «прелагается») и перестает существовать, была хорошо известна людям античной культуры» (4).
Влад, ссылаясь на эту историческую справку (п.2, на форуме 1-й части сей статьи), утверждает, что сугубо аристотелевым является термин «преложение», а не «пресуществление». Вероятно, это именно так, но особого значения сие не имеет. Здесь весьма важно совсем другое. Как видим, термин «преложение», греч. мεταβολή особенно важен потому, что в чине Божественной литургии свт. Иоанна Златоуста в молении об освящении Даров употреблена соответствующая этому термину глагольная форма преложив, греч. мεταβαλών. И в то же время этот термин («преложение») указывает на то, что пища… прелагагется и переваривается (τροφὴν… μεταβάλλειν καὶar πέττεσθαι) в сущность питающегося ею, тогда как сущность питающегося при этом сохраняется. Что в точности соответствует той единственной аналогии, которую святые отцы использовали для некоторого уяснения нами Таинства Евхаристии. Как, к примеру, говорит об этом преподобный Иоанн Дамаскин: «Тело воистину объединяется с Божеством, тело, (родившееся) от святой Девы, но (объединяется) не (так), что вознесшееся тело нисходит с неба, а (так), что самый хлеб и вино прелагаются в тело и кровь Божию. Если же ты доискиваешься способа, как (именно) это делается, то тебе достаточно, услышать, что – с помощью Св. Духа, подобно тому, как Господь, при содействии Св. Духа, составил Себе и в Себе плоть от святой Богородицы. Более мы ничего не знаем, кроме того, что Слово Божие истинно, действенно и всемогуще, а способ (преложения) неисследим. Можно сказать еще и так, что подобно тому, как хлеб через ядение и вино, и вода через питье естественным образом прелагаются в тело и кровь ядущего и пьющего и не делаются другим телом, по сравнению с прежним его телом, так и хлеб предложения, вино и вода через призывание и наитие Св. Духа сверхъестественно претворяются в тело Христово и кровь и суть не два, но единое и то же самое» (5).
Самое важное у Дамаскина я специально выделил. Таким образом, суммируя все вышесказанное, мы видим, что святые отцы Православия, в отличие от католиков, всячески избегая какого-либо изъяснения образа преложения (пресуществления) св.Даров, тем не менее, допускали некоторые аналогии, несколько изъясняющие для нас сие Таинство.
Именно этим, святоотеческим путем пойду и я, отнюдь не ища рациональных объяснений Таинства Евхаристии, но, в частности, предложив две подобные аналогии. Впрочем, не случайные, а основанные, по моему мнению, на определенном онтологическом сходстве. Из этих двух аналогий наиболее интересна вторая, представляющая собой всем хорошо известное оптическое явление. Его и можно было бы представить только лишь как это известное оптическое явление. Но поскольку значительно раньше в интересующем меня контексте его описал Платон, и это описание вольно-невольно известно каждому русскому интеллигенту старше 45 лет, то, чтобы меня не обвинили в плагиате, когда буду описывать сие оптическое явление, сошлюсь на Платона. Вот и все участие платонизма в данной статье! А то ведь некоторые православные испугались, что я стал платоником. Ребята, я ученик Христа, а не Платона, и, что гораздо важнее, – православный христианин, а не платоник! Поэтому в данной своей работе буду опираться на Св.Писание и Св.Предание – основу вероучения Православной Церкви. А отдельный аспект философии Платона лишь, как я и сказал, использую для красочной иллюстрации второй аналогии Таинства Евхаристии. Аналогии, делающей для нас кое что понятным в сем Таинстве. Что, как выше было показано, допускается святыми отцами. Основываться же в своих рассуждениях, повторяю, буду на Св.Писании и Св.Предании. Именно там содержатся ответы на многие вопросы, которые задают современные православные, пытающиеся своим умом помять сию неизреченную Тайну.
Тогда, основываясь на двух этих источниках богооткровенной истины, первым делом необходимо уяснить себе, что разумеется, когда говорится, что Тело и Кровь Христовы преподаются нам под видом хлеба и вина? Думаю, что это следует разуметь в двух смыслах: существенном и несущественном. Под существенным смыслом я разумею то, что Плоть Христова действительно может быть Хлебом, а Кровь – Вином. И не только, но они вообще могут быть Пищей и Питием. Как и Сам Господь сказал об этом: «Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие» (Ин.6,55). Ключевые слова я здесь специально выделил.
В каком же смысле следует понимать сие? Может быть, нам только кажется, что Плоть Христова приняла вид Хлеба, а Кровь – Вина? Никак, ибо Сам Господь сказал: «Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие» (Ин.6,55). Ключевые слов здесь я опять выделил. Это же Господь, в частности, говорит и о хлебе, сходящем с небес: «Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес. Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру» (Ин.6,32-33). Так что именно хлеб, сходящий с небес, который есть Тело Христово, именно он – есть истинный Хлеб, а не наш, земной хлеб. Как и свидетельствует об этом преподобный Симеон Новый Богослов: «Христос Господь говорил: Аз есмь хлеб животный, и опять: Отец Мой даст вам хлеб истинный, не от земли, а с небесе. Говоря: хлеб истинный с небесе, показал тем, что хлеб, который от земли, не есть истинный, как не приносящий потребной пользы» (6).
Более того, Плоть Христова и Кровь Его, Сам Христос могут быть не только Пищей и Питием, но будут в будущей жизни (и в настоящей для тех, кто сможет сие улучить) всем тем, что телесно и духовно потребно человеку. Как опять же об этом свидетельствует преподобный Симеон Новый Богослов, говоря: «Христос бывает для нас всем… Ибо если Христос не будет для нас всем вместе, то будет следовать, что Царство Небесное и блаженство его неполны и несовершенны. То есть, если Христос не будет для всех праведных… еще и одеянием, и венцем, и обувию, и радостию, и сладостию, пищею, питием, трапезою, ложем, упокоением, неизреченною красотою, и всем другим, что пригодно для услаждения, славы и радования… из этого явно станет, что ложно слово Писания, которое говорит: «Отбеже болезнь, печаль и воздыхание» (Ис.51,11). Но этого никак не будет, а будет там всяческая во всех, и всякое благо будет преизбыточествовать вместе со всеми благами, и насыщать сверх меры все чувства призванных и сидящих на браке Христа Царя, и Сам Христос Бог будет вкушаем и пием, так как Сам Он есть всякий вид пищи, пития и сластей» (7).
Таким образом, Таинство Евхаристии, которое святые отцы еще называли трапезой Господней, есть таинственная Трапеза будущего века, в которой, еще будучи на земле, во все времена христианства призваны участвовать все православные христиане, в том числе, и мы, грешные.
Что же касается того, что Христос будет в будущем веке всем для всех вошедших в Царствие Небесное, то думаю, сие имеет две причины. Первая состоит в том, что Бог (как говорит ап.Павел и повторяет преп.Симеон) хочет быть «всяческая во всех» (1 Кор.15,28), особенно в жизни будущего века. Но Бог – всемогущ, поэтому Он что хочет, то и делает. Это и есть вторая причина. Ведь Бог не ограничен пространственно-временными, количественными, качественными, вещественными и прочими ограничениями нашего материального мира. Поэтому, думаю, что этим не ограничивается и ипостасно соединенная с Божеством Плоть Христова. Вот почему она истинно, т.е. существенно может быть и Пищей, и Питием, и Трапезою, и, по-видимому, Одеянием, и Венцем, и Обувию, и Ложем, «и всем другим, что пригодно для услаждения, славы и радования».
Так что когда мы в существенном смысле говорим, что Тело и Кровь Христовы преподаются нам под видом Хлеба и Вина, то разумеем здесь, что нам преподается не тот хлеб и вино, которые были взяты на проскомидию, но преподается этот таинственный Хлеб, сшедший с небес, который есть Тело Христово, и вид которого (сего Хлеба) существенно или истинно (по слову Спасителя) приняло Тело Христово. То же самое можно сказать и о вине. Те же земные хлеб и вино, которые были взяты на проскомидию, после преложения св.Даров, скажу так, – упразднились, исчезли как тень, правда, на первый взгляд, оставив после себя некий след. Хотя этот «след» отнюдь не «передача акциденций» по Аквинату, взаимоотношение здесь другое, о чем я подробнее скажу ниже.
Этот-то пресловутый «след» мы в несущественном смысле и называем видом хлеба и вина. Поскольку после преложения св.Дары предстают перед нами именно в виде того хлеба и вина, которые были принесены на проскомидию, хотя тот хлеб и вино, как я и сказал, после преложения уже упразднились. О чем я также более подробно скажу ниже. Вот этот-то своего рода обман зрения мы в несущественном смысле и называем «под видом хлеба и вина», имея в виду, что Тело и Кровь Христовы, истинный Хлеб и истинное Вино, после преложения предстают перед нами под видом тех земных хлеба и вина, которые были взяты на проскомидию. Хотя, еще раз повторяю, после преложения эти последние – упразднились.
Поэтому те, столь волнующие Фому Аквината и некоторых наших православных, акциденции, а именно: вкус, запах вина, например, способность его вызывать легкое опьянение, – после преложения св.Даров все это уже не акциденции хлеба и вина, взятых на проскомидию, но акциденции Тела и Крови Христовых, существенно (истинно) ставших Хлебом и Вином. Ведь если они существенно (истинно) являются Хлебом и Вином, сшедшими с неба, то естественно обладают и присущими хлебу и вину акциденциями (8). И только несовершенство нашего зрения (главным образом, духовного) заставляет нас думать, что это акциденции земных хлеба и вина. Впрочем, для Тела и Крови Христовых, истинно ставших Хлебом и Вином, – это лишь низшие акциденции или свойства, ибо Небесный Хлеб, в отличие от земного, преимущественно питает не тело человека, а его душу, спасает не от телесной смерти, а от смерти духовной, и сподобляет вечной жизни. А кто этого не понимает, взирая лишь на земное, тот воистину не рассуждает Тела Христова, как и сказал об этом апостол Павел (1 Кор.11,23-30)!
Так что же происходит с обычным хлебом и вином после преложения (пресуществления) св.Даров; в каком смысле они после преложения, как я сказал, «упраздняются, исчезают как тень»? Для ответа на эти вопросы сначала следует выяснить: как они соотносятся с истинными Хлебом и Вином, сшедшими с небес, т.е. с Телом Христовым, истинно ставшим истинным Хлебом и Вином?
Примечания:
1. Заключение Синодальной богословской комиссии по Совместному заявлению Православно-лютеранской комиссии по богословскому диалогу «Тайна Церкви: Святая Евхаристия жизни Церкви» (Братислава, 2-9. 11. 2006)
2. Преподобный Иоанн Дамаскин. Источник знания. Философские главы. Гл. IV
3. Ross W. D. Aristotle. De anima. Oxford, 1961. 416a-b; рус. пер.: Аристотель. Сочинения в четырех томах. М., 1976. Т. 1. С. 403-404
4. Заключение Синодальной богословской комиссии по Совместному заявлению Православно-лютеранской комиссии по богословскому диалогу «Тайна Церкви: Святая Евхаристия жизни Церкви» (Братислава, 2-9. 11. 2006). Историческая справка «Православное учение об образе присутствия Христа в Святых Дарах»
5. Преподобный Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. Кн.4-я. Гл.XIII.
6. Слова преподобного Симеона Нового Богослова. Слово 52,2
7. Там же, Слово 52,1
8. Так что с вышеприведенным определением преп.Иоанна Дамаскина (Источник знания. Философские главы. Гл. IV), служащим камнем преткновения для Аквината, у нас все в порядке. Поскольку у нас сии акциденции хлеба и вина не существуют, как у него, сами по себе – вопреки православному богословию и здравой философии. Но созерцаются в соответствующей им субстанции сшедших с небес Хлеба и Вина. Как им (акциденциям) и положено по православному и просто здравому учению, изложенному в IV главе «Философских глав» Дамаскина.
(Окончание следует)