«Отделить правду от лжи…»

По поводу авторства финского прототипа так называемых «неопубликованных воспоминаний Анны Вырубовой» …

В Санкт-Петербурге и Москве поступила в продажу книга: «Анна Танеева – фрейлина Государыни» /перевод с финского Людмилы Хухтиниеми. СПб, Изд-во: общество памяти игумении Таисии, 2012, под редакцией Ирмели Вихерюури/.

По поводу выхода этой книги в свет со всей ответственностью следует заявить, что Анна Танеева-Вырубова (монахиня Мария) не является автором названной книги, а публикация ее есть духовная провокация и оскорбление памяти Святых Царственных Страстотерпцев. Ниже в развернутой форме дано объяснение, почему это так.

1. Существо духовно-нравственного подвига Анны Танеевой-Вырубовой (монахини Марии).

Анна Александровна Танеева-Вырубова (монахиня Мария) заслуживает того, чтобы имя ее навеки было соединено с именами Святых Царственных Страстотерпцев: Царя Николая, Царицы Александры, Царевича Алексия, Царевен Ольги, Татианы, Марии и Анастасии. Тональность публикаций об этой женщине, появившихся в последние годы, коренным образом изменилась. Если раньше в восприятии ее личности довлели  стереотипы, навеянные лжедневником и бульварными сплетнями, то в настоящее время люди, все более отметая гнусную ложь, открывают для себя чудный образ благородной русской женщины, жертвенно послужившей русским идеалам.

Отрадно и то, что память об Анне Александровне Танеевой (Вырубовой), как о подруге Государыни Императрицы Александры Феодоровны, живет не только в России, но и в Финляндии – стране, ставшей убежищем гонимой, отверженной женщины. И на Финской земле  есть люди, кто помнит Анну Александровну Танееву, монахиню Марию, кто с любовью ухаживает за ее могилкой и  молится не только о ней, но и к ней, как к святой.

Господь являет нам грешным свое милосердие и дает воочию убедиться в неложности нашей любви к этой женщине и веры в ее святость. Ныне стали известны свидетельства того, что на могиле русской страдалицы происходят чудеса. Люди получают утешение и помощь по молитвам монахини Марии, похороненной в Финляндии, где почитание ее все более растет.

Но судьба православного подвижника и место его захоронения не есть только лишь исторический и географический материал для краеведческого музея, также как и православное почитание святого верующими людьми отличается от тех чувств, которые испытывает ценитель редких музейных ценностей. Вот почему нельзя допустить того, чтобы личность монахини Марии стала музейным экспонатом, а ее судьба превратилась в одну из декораций, пусть и весьма яркую и привлекательную, но всего лишь декорацию правления Императора Николая II. Такая опасность, к сожалению, сегодня возникла именно в отношении памяти Анны Александровны Танеевой-Вырубовой (монахини Марии).

В чем особенность ее подвига царского служения, что именно отличает ее от миллионов русских людей, пострадавших за веру в годы лютых гонений?

Попытку ответить на этот вопрос можно уподобить диалогу в известном фильме М. Захарова «Тот самый Мюнхгаузен». Напомним еще раз всем известный сюжет популярного кино. Барон (Олег Янковский), собравшись самовыстрелом из пушки добраться до Луны, желает на прощание услышать от своей жены Марты (актриса Елена Коренева) нечто важное, что позволит ему совершить свой замысел. Он хочет знать правду и только правду, а не предательское словоблудие о его достоинствах. Марта говорит: «Ты прекрасен». Барон: «Не то!». Марта: «Я горжусь тобой». Барон: «Не то!». Марта: «Они заложили в пушку сырой порох!». Вот, вот – то, что жаждал услышать барон от своей жены – порох сырой, барона хотят предать, помешать ему, посмеяться над ним, разрушить его дело, не допустить осуществления его заветной мечты.

Так и в вопросе с Анной Танеевой (монахиней Марией). В чем величие и смысл ее подвига, за что мы ее любим и чтим? «Она была прекрасной женщиной, доброй, милой, преданной» – не то! «Она претерпела страдания и гонения» – не то! «Она была русской аристократкой, и мы гордимся ею» – не то! Так что же, что!?

А вот что. Подлинный смысл ее подвига – правда о Царской Семье, без черной ретуши и злого, коварного лукавства – вот то единственное, что ждали от нее услышать Святые Царственные Мученики, что ждали от нее услышать русские люди, что ждал от нее Господь. Но в чем же правда? Разве мало сказано восторженных слов о последнем Русском Императоре и его семье? Что такого особенного произнесла Анна Вырубова в их адрес? А особенность эта состояла в том, что Анна смогла передать точный духовный облик Царя и Царицы, соединив их дух, их веру, их православное восприятие мира с духом, верой, православием Их Друга – Григория Ефимовича Распутина Нового. Анна Александровна не побоялась соединить эти судьбы в одну. Не побоялась, раскрыв правду о Царской Семье, раскрыть правду и о старце Григории. Это было сделано ею в книге воспоминаний «Страницы моей жизни». Вот ради этого слова и хранил ее Господь, ради этого и претерпела она все свои лишения и гонения, клевету и напраслину, издевательства и оскорбления. За то и прославил ее Господь, что не побоялась, не предала Царя и Царицу, не совершила подмену «сырым порохом» псевдо восхваления, ставшим еще при жизни Государя привычным гимном царедворцев и избранной касты монархистов с аристократическими, полу- и псевдо-аристократическими корнями. Вот она душа Русского Императора Николая – любовь к простому крестьянину Григорию Распутину, глубокое проникновение в душу простого русского человека, соединение веры, идеалов, чаяний, смысла жизни Православного Царя и Простолюдина. И обо всем этом смогла сказать только Анна Вырубова. О том, что русский крестьянин Григорий не был «сиволапым мужиком», не был «грязным пропойцей и развратником». О том, что он был праведной жизни, что он творил только добро, что Царь с Царицей его любили и понимали, что он молитвой исцелял Наследника, а Наследник в Григории души не чаял. Вот эту правду должна была хранить, беречь от искажения и передать людям монахиня Мария (Анна Александровна Танева-Вырубова).

И вот теперь самое время перейти к так называемым «Неопубликованным воспоминаниям», которые якобы вышли из-под пера монахини Марии. Что же это за воспоминания, появившиеся в Финляндии через 23 года после ее кончины? А это и есть тот самый предательский «сырой порох» псевдо-восхваления Святой Царской Семьи, выхолащивающий смысл подвига и самой монахини Марии, и ее Царственных друзей.

Но полноте, скажет кто-то, перестаньте рисовать пустые страхи, настолько ли уж основательны надуманные опасения. Не плод ли это чрезмерно развитого свойства личности, заключенного в  том, чтобы выискивать повсюду проблемы, опасности, врагов. Согласен в том, что одернуть себя никогда не вредно, однако, всмотримся повнимательнее в ситуацию вокруг так называемых «неопубликованных воспоминаний» и их финского прототипа.

 2. «Неопубликованные воспоминания» (прототипом 2-ой и 3-ей части настоящей статьи явилась Глава 18 книги «Верная Богу, Царю и Отечеству. Анна Александровна Танеева (Вырубова) – монахиня Мария», автор-составитель Юрий Рассулин. СПб, изд-во «Царское дело». Название главы 18: «Сражение за правду продолжается. Неопубликованные воспоминания»)

Под этим названием («Неопубликованные воспоминания») они вышли в России в 1994 году. Финский вариант исходно носил название «Анна Вырубова – фрейлина Императрицы» («Anna Virubova – kejsarinnans hovdam». Redigerad av Irmeli Viherjuuri, Helsingfors, 1988). Под тем же названием книга вышла на шведском языке. Тот же текст можно встретить и в английском переводе, как «Поздние воспоминания Анны Вырубовой» («Later Memoirs of Anna Vyrubova»).

Эпиграфом ко всем этим изданиям можно было бы взять фразу из английского перевода: «…To tell the truth, the Tsar was rather weak and lean» – «…Честно говоря, царь был довольно слабый и худой».

Книгу предваряет предисловие автора, которое в русском переводе звучит так: «Первую книгу постигли различные судьбы в различных странах. Сейчас этой книги уже нет. Она далеко не везде была желанной, и у многих могли быть основания к тому, чтобы последние экземпляры ее не могли быть найдены».

Это якобы явилось побудительным мотивом для Анны Вырубовой через 17 лет после выхода книги ее воспоминаний «Страницы моей жизни» вновь взяться за перо, чтобы попытаться воспроизвести сказанное однажды.  Ведь книги «Страницы моей жизни», если верить цитированному выше, больше не существовало, так как многим она была не угодна.

Но, допустим, что приведенная цитата отражает действительное положение вещей. Однако при чтении «неопубликованных воспоминаний» появляются вопросы, вслед за которыми невольно возникают обоснованные сомнения, перерастающие в уверенность, что эти «мемуары» – тщательно замаскированная подделка, и что они написаны другим человеком, хотя при этом и использованы подлинные воспоминания Анны Танеевой или ее рассказы.

Откуда и почему такая уверенность? Во-первых, потому, что очень большое сомнение и недоверие вызывает тот факт, что у Анны Александровны (или у ее друзей) не сохранилось ни одного экземпляра книги или хотя бы черновиков. Например, она с радостью посылает свои «Страницы…» Сергею Владимировичу Маркову. Наверняка этот случай не единичный, и все, кто ее знал и располагал ее дружбой, получили подобные подарки. Поэтому при желании разыскать один экземпляр книги не составило бы большого труда, если бы даже такового не оказалось у автора. Но последнее также невероятно, так как, насколько известно, в Финляндии Анна Александровна была избавлена от кошмаров неожиданных обысков, незаконных конфискаций, арестов. В этом отношении жизнь ее протекала достаточно спокойно. Непонятно, почему в таких отнюдь не крайних обстоятельствах она не могла сохранить для себя некоторый запас драгоценной книги – плода ее трудов, переживаний, раздумий. А если таковые экземпляры имелись – зачем было заново воспроизводить все, о чем было рассказано в книге «Страницы моей жизни»? Ведь по существу ничего нового в «Неопубликованных воспоминаниях» нет. Кроме… Кроме следующих обстоятельств.

Во-первых, общая тональность, настроенность повествования меняется, а некоторые оценки даны в совершенно ином свете. Это, прежде всего, касается личности Николая II, что особенно странно, поскольку «новый» взгляд вступает в крайнее противоречие с прежним. Далее: воспоминания сильно сокращены, их можно было бы назвать «выжимкой» из первоначального варианта; многие важные, очень существенные эпизоды опущены вместе с именами их участников. Напротив, текст обрастает новыми, часто совершенно несущественными подробностями, касающимися Государя, на которые, несмотря на их второстепенность, тем не менее, особенно обращается внимание читателя.

Такие подробности чисто бытового характера допустимы скорее в личной, доверительной беседе, не рассчитанной на третьих, случайных лиц. Так оно, по нашему глубокому убеждению, и было. Рассказы Анны Александровны вовсе не предназначались для широкого круга слушателей, читателей и тем более для серьезной публикации, где каждое слово имеет вес, где не должно быть ничего, что могло бы быть превратно истолковано недоброжелателями и послужить поводом для новых кривотолков в адрес Государя. Уж кто-кто, а Анна Вырубова, столько натерпевшаяся от злых сплетен, должна была это прекрасно понимать. Ведь слово было сказано не кем-нибудь, а Анной Вырубовой, и не о ком-нибудь, а о русском Императоре и его Семье, преданность и любовь к которым она доказала всей своей мученической жизнью. Поэтому несомненно, что многие подробности могли быть рассчитаны исключительно на ограниченный круг людей, окружавших Анну Александровну в Финляндии, которые пользовались ее дружбой и доверием. Остается только предположить, что подобные эпизоды, приведенные в «неопубликованных воспоминаниях» (книга «Анна Вырубова – фрейлина Императрицы»), были почерпнуты из разговоров с Анной Александровной, которые велись в непринужденной, домашней обстановке за чашкой чая в кругу близких друзей. Кто-то из них воспользовался природной доверчивостью Анны Танеевой, ее доброжелательностью, открытостью и тем качеством, которое отмечали многие знавшие ее люди и которое заключалось в умении рассказывать всякие забавные истории из ее жизни, чтобы как-то повеселить собеседника, разрядить унылую обстановку, поднять настроение. И вот эти короткие зарисовки были тщательно зафиксированы, а после ее смерти отредактированы, оформлены в виде воспоминаний и представлены читающей публике как ее подлинная рукопись…

Расчет был на то, что прежних воспоминаний больше не существует, а новые отразят рассматриваемые события в ином, нужном для заинтересованных лиц, свете, смягчат краски, переставят акценты, и вместо «казнить нельзя, помиловать» получится желаемое: «казнить, нельзя помиловать», или наоборот. По крайней мере, в отношении святого Царя Николая II. Достаточно привести пример с его характеристикой в обеих книгах.

В «Страницах…» Анна Вырубова неоднократно подчеркивала решительность и непреклонность Государя в наиболее ответственные моменты, твердость его характера в принципиальных вопросах, скрываемую за внешней мягкостью и необыкновенной выдержанностью, помноженные на прекрасное воспитание, неповторимое личное обаяние и сильно развитое чувство царского достоинства, а также на удивительную доброжелательность и поистине Царское доверие к своим верноподданным. Кроме того, в лице Николая II Анна Вырубова видела прежде всего Помазанника Божьего, Русского Царя, Самодержца Всея Руси.

Это отношение к Нему напрочь исчезает в новых «воспоминаниях». Появляется противоположная характеристика Царя – как человека слабого, безвольного, бесхарактерного и нерешительного, закомплексованного на своих недостатках, подавленного авторитетом Державного отца и многочисленных родственников, якобы намного превосходивших его по умственным способностям и качествам души. Если всему этому поверить, становится в какой-то степени понятным желание многих «спасателей» России избавиться от такого слабого властителя (именно властителя, а не Помазанника Божьего) и заменить его незаурядной личностью, сильным царем, каким могли бы стать, по их представлениям, Великий князь Николай Николаевич, или претендент на русский престол Великий князь Кирилл Владимирович, или потомки последнего, объявившие себя главами Дома Романовых и блюстителями Российского Престола.

Кстати, о роли Кирилла Владимировича, как и остальных Великих князей, в новых воспоминаниях скромно умалчивается. О них ничего не сказано, кроме общих фраз, рисующих ситуацию. А вот эпизод об участии Великого князя Николая Николаевича в принятии манифеста 17 октября воспроизведен в красках. Вернее, приведен факт предъявления Великим князем в ультимативной форме Царю своего сокровенного желания застрелиться, если манифест не будет подписан. Однако и в данном случае эмоциональный фон повествования изменен таким образом, что смысл этого исторического деяния Великого князя меняется на прямо противоположный. Анна Александровна писала об этом со скорбью, желая показать неблаговидную роль Великого князя и недостойность приемов его давления на Государя, так же как и его политических симпатий, по существу означавших отступление от коренных русских начал и предательство своего Царя. При этом отношение к самому князю оставалось холодным и если не откровенно презрительным, то, во всяком случае, безразлично-равнодушным. Новым автором новых «воспоминаний» Великий князь Николай Николаевич представлен как решительный герой, который своей твердостью и решимостью даже до самоубийственной смерти постоять за правое дело принятия левого манифеста спасает положение, фактически заставляя Государя поставить подпись. На фоне гигантской фигуры князя Государь выглядит мелким, нерешительным и т.д.

Этих примеров достаточно, чтобы понять цель появления «неопубликованных воспоминаний», а также решить вопрос относительно их подлинности и заказчиков. Кто мог быть заинтересован в исполнении сей кропотливой работы, или кому в угоду эта работа была совершена? Таковых по белу свету обреталось немало: это уже упомянутые николаи николаевичи, кириллы владимировичи со потомками, а также марии павловны, александры михайловичи, феликсы юсуповы, всевозможные родзянки, гучковы, шавельские, шульгины и даже керенские со товарищи и господа рангом пониже с их многочисленными прихлебателями – все, кого каленым железом жгли и клеймили подлинные воспоминания Анны Александровны Танеевой (Вырубовой). Если и не с их помощью, то, во всяком случае, с оглядкой на этих людей и была осуществлена жалкая попытка подмены подлинных воспоминаний на их безликий и бесцветный суррогат. Пусть даже не было прямого участия перечисленных деятелей, но, безусловно, их позиция, мнения и настроения были тщательно учтены, и в угоду этим настроениям и была проведена вся эта работа.

Теперь относительно того, почему этот подлог тщательно замаскирован. Вернее, почему он замаскирован, понятно, а вот откуда это видно, становится ясным из того, что многие эпизоды и характеристики, касающиеся Государыни и ее детей (например, их деятельности в период войны с Германией по организации госпиталей и непосредственной самоотверженной работы в них) не вызывают сомнения в достоверности и правильной оценке. В основе их написания, безусловно, лежит подлинное отношение Анны Танеевой, ее воспоминания или рассказы и ее самой, и, возможно, кого-то, кто либо сам был непосредственным участником описываемых событий, либо был хорошо о них осведомлен. Все это создает впечатление подлинности текста и заслуживает доверия ко многим его местам. И это отношение можно было бы распространить на весь текст «неопубликованных воспоминаний», если бы они были представлены публике от лица их истинного автора. Тогда читатель мог бы воспринимать написанное с учетом его личной позиции. Однако выдавать новые «воспоминания» за слово Анны Вырубовой по крайней мере нечестно, а с учетом того, что там говорится о Государе Императоре Николае II – бессовестно и подло. Новые авторы «воспоминаний Вырубовой» рассчитывали на то, что с ее уходом из жизни разоблачить тщательно замаскированный подлог будет некому, тем более, что подлинные воспоминания читателю недоступны.

3. История появления в Финляндии книги «Анна Вырубова – фрейлина Императрицы»

Сделанные выводы явились отражением тех внутренних переживаний, которые возникли после прочтения русского перевода «неопубликованных воспоминаний». При этом никаких «внешних» доказательств правоты этих впечатлений не было. Однако через некоторое время такие доказательства неожиданным образом обнаружились, и стало возможным воссоздать историю появления нового подлога. Удалось это сделать с помощью нашего соотечественника Кирилла Протопопова, который серьезно заинтересовался судьбой Анны Вырубовой после ее бегства в Финляндию. Благодаря энергичному поиску ему удалось получить книгу финской писательницы Ирмели Вихерьюури, которая называется «Фрейлина Императрицы». Книга издана на шведском языке и содержит текст «неопубликованных воспоминаний», снабженных предисловием автора и заключительной статьей иеромонаха Арсения из Нового Валаама. Обе эти части были переведены на русский язык и дали много полезной информации.

Со слов Ирмели Вихерьюури, история появления нового варианта «воспоминаний» выглядит следующим образом. У ее отца, магистра словесности, преподавателя русского языка и одновременно редактора и издателя, появилась идея создания серии книг, которые могли бы рассказать о современной эпохе через фотографии, развернуть как бы фотоисторию современности. Ему удалось выпустить две книги такого рода: «Наш век в картинах» (1936) и книгу о Маннергейме (1937). Редактируя следующие в этой серии книги, куда вошли фотоматериалы о Выборге и о Валааме, он познакомился с Анной Александровной Танеевой, которая, как мы знаем, была крепко связана с Валаамом.

В ее руках находилось настоящее сокровище! Сотни фотографий могли рассказать о жизни членов Царской Семьи, об их интересах, обстановке, в которой протекала их жизнь, о людях, которые их окружали. Неудивительно, что Анна Александровна могла с радостью принять предложение финского редактора, чтобы открыть это сокровище всему миру. Но необходимо было объяснить сюжет изображений, сделать соответствующие комментарии. Это побудило ее вновь письменно изложить то, что с неослабеваемой силой продолжало жить в ее душе. Особенность ее нового труда, в отличие от прежнего, заключалась в том, что ее новые воспоминания писались в привязке к фотографиям.

Вихерьюури сотрудничал с издательством «Финское литературное общество АБ», с которым 2 мая 1937 года Анна Танеева заключила договор. Это послужило отправной точкой для начала перевода рукописи мемуаров (точнее сопроводительного текста к фотографиям) на финский, шведский и английский языки.

Как считает Ирмели Вихерьюури, «мировые политические события и угроза войны все больше затрудняли возможности публикации мемуаров Анны Вырубовой». Работа забуксовала, несмотря на то, что отец Ирмели, редактировавший текст, был лично заинтересован в доведении дела до конца.

Так ли это, сегодня проверить трудно. Каковы истинные причины торможения работы над новыми «мемуарами», неизвестно. В объяснении Ирмели много странного. В частности, то, как могла международная обстановка повлиять на планы частного издательства – ведь от выпуска и продажи тиражей зависел его деловой успех и материальное благополучие сотрудников. А вот политические мотивы могли повлиять очень сильно. Кому-то могла не понравиться затея по изданию альбома фотографий о жизни Царской Семьи с комментариями Анны Вырубовой.

В 1939 году работа продолжалась только благодаря отцу Ирмели, который смог обо всем договориться с издательством. Надо полагать,  Вихерьюури  просто выкупил право на издание. Во всяком случае, весь фотоматериал Вырубовой, дополненный ее сопроводительными письмами к фотографиям, с этого момента находился в его личном распоряжении. Затем на самом деле вмешалась война, но в 45-ом она закончилась. Однако, неопределенность с изданием продолжала оставаться вплоть до начала 1950-х годов, когда Анна Александровна приняла решение не публиковать материал без особого с ее стороны разрешения и оформила свою волю в виде завещания. Такового разрешения в течение всей ее дальнейшей жизни так и не последовало. Все это время материалы хранились в семье Вихерьюури вплоть до 1987 года. К этому времени Анны Танеевой уже не было в живых, и владельцы фотоархива Анны Вырубовой посчитали, что ее запрет-завещание больше не имел силы. После смерти отца единственной владелицей кожаного портфеля, где хранились фотодокументы, осталась Ирмели Вихерьюури. Она и продолжила дело, начатое отцом.

Тому способствовал ряд обстоятельств. В частности, неожиданно пришедшая посылка с английским переводом рукописи Анны Танеевой. Посылка была отправлена немецким писателем-фотографом, имени которого Ирмели не называет. Как она считает, ее отец специально передал копию рукописи на хранение за пределы Финляндии. Но было ли то, что передал Вихерьюури на хранение, и что получила его дочь, рукописью законченной книги или только лишь переводом тех набросков, которые были сделаны монахиней Марией еще до войны? Ответить на этот вопрос можно лишь сопоставив текст присланной английской или иной другой рукописи, с текстом первоисточника, т.е. с собственноручными записями Анны Александровны (монахини Марии).

На пробуждение интереса Ирмели к судьбе Анны Танеевой повлиял знакомый теолог Йорма Хейкенен, впоследствии ставший иеромонахом Арсением. Отец Арсений интересовался «искусством» Анны Вырубовой, т.е. собирал ее акварельные рисунки. Кроме того, он встречался с Верой Запеваловой, проживавшей в то время в доме престарелых, и расспрашивал ее об Анне Вырубовой. Знакомство с этим человеком способствовало проявлению у Ирмели интереса к личности Анны Вырубовой, тем более, что Ирмели являлась владелицей уникальной коллекции ее фотографий и некоей «рукописи».

Далее в предисловии Ирмели прозвучала не совсем понятная, если не сказать загадочная фраза: «Первые строки книги [речь идет о книге «Фрейлина Императрицы»] были написаны ровно 50 лет спустя [надо полагать, после появления на свет оригинальных записок Анны Танеевой]». Уже одна эта фраза однозначно указывает на то, что книга писалась уже после смерти Анны Танеевой. Однако, как утверждает Ирмели в предисловии, основной текст книги составляют «аутентичные мемуары Анны Вырубовой, которые датируются 1937 годом, когда был подписан договор с издательством». Отсюда следует, что сделан максимально приближенный по смыслу перевод с одного языка на другой. Но это утверждение Ирмели Вихерьюури, которая выступает и как издатель, и как автор, по ее же признанию. Следовательно, остается вопрос, который сводится к выяснению степени подобия двух текстов: исходного и переведенного.

А отличие двух текстов, по признанию Ирмели Вихерьюури имело место. В чем же это отличие? Ирмели дает вполне определенный и исчерпывающий ответ. После утверждения о том, что «Анна сама написала свои воспоминания, и первоначально не было никакого мифического писателя», издательница делает признание, что «редакторы многое изменили в тексте: они проредили нагромождения слов, меняя многие знаки препинания». Это было сделано потому, что якобы «ее стиль многословный, часто даже напыщенный до такой степени, что читатель теряет первоначальную мысль». Сделав такое признание, Ирмели, тем не менее, утверждает, что в конечном, редакторском варианте «сам текст отображает стиль Анны Вырубовой», что «мемуары ясно отражают ее восприятие событий и окружающих, а также ее собственный опыт жизни при Дворе».

Что можно сказать по этому поводу? Все это очень похоже на попытку оправдаться. Да, пытаясь оправдаться перед читателем, Вихерьюури объясняет, почему якобы «аутентичный» текст «новых воспоминаний», по существу всего лишь «отображает», но не соответствует полностью оригинальной рукописи.

Таким образом, сама Ирмели Вихерьюури признала, что тот, кто написал текст изданной ею книги, внес что-то свое, и перед нами всего лишь вольный перевод, который имеет не полное подобие, но лишь близкое по смыслу.

Но Ирмели Вихерьюури не все договорила до конца. Если к попытке оправдаться, которую предприняла Ирмели в предисловии, присовокупить внимательное прочтение и анализ текста, то нетрудно прийти к единственно возможному выводу. А именно: текст не только был прорежен, в нем не только изменена расстановка знаков препинания – текст претерпел (не везде, конечно, но в некоторых наиболее существенных местах) смысловое искажение оригинальной рукописи. И не просто искажение, но извращение смысла. Как и откуда это видно, только что изложено в наших рассуждениях.

Можно предположить, что определенные расхождения с редакторами по некоторым существенным вопросам возникли еще при жизни Анны Танеевой. Редакторы могли настаивать, допустим, на смягчении характеристик кое-каких политических деятелей, изменении в расстановке акцентов или на полном сокращении соответствующих мест в тексте. Анна Александровна, со своей стороны, на это не соглашалась. Искажения могли возникнуть уже на этапе перевода, т.к. переводить русский оригинал рукописи на финский, шведский и английский языки начали сразу же. Причем, как свидетельствует Ирмели Вихерьюури, Анна Александровна сама просматривала и делала исправления шведского варианта.

Зная характер Анны Александровны и ее твердость, которую она не раз проявляла в отстаивании правды о своих Венценосных друзьях, не трудно выстроить дальнейший ход событий. Стороны не хотели уступать друг другу, и работа зашла в тупик. Видимо, Анна Александровна понимала, что преодолеть многие предубеждения не удастся. Она была в растерянности, т.к. вновь столкнулась с тем, что причинило ей столько боли и страданий в России. Она понимала, что осуществить замысел невозможно без внесения неточностей, искажений, понимала, что это будет оскорблением памяти святых Царственных Мучеников, что допустить это – значит их предать. Не зная, как выйти из создавшегося положения, как преодолеть заблуждения людей, она приняла решение временно отложить осуществление своего замысла и наложила запрет на издание принадлежащих ей материалов о жизни Царской Семьи.

Тем не менее, из рассказа Ирмели следует, что у семьи Вихерьюури сложились вполне дружеские отношения с Анной Танеевой. Ирмели вспоминает, что ее отец помогал Анне, поскольку сочувствовал ее положению и состоянию ее здоровья, а сама Ирмели часто носила ей свежевыпеченный хлеб. Естественно, что при этом между ними происходили беседы, когда Анна Александровна в домашней обстановке с удовольствием рассказывала своим друзьям многие подробности жизни при Дворе – рассказывала людям, которые живо интересовались этой темой. Вряд ли отец Ирмели Вихерьюури, собирая материал к книге, оставлял эти рассказы без внимания. Более логично, что эти рассказы записывались и прилагались к остальным материалам, как мы и предполагали ранее. Несомненно. также и то, что все это после редакторской переработки могло войти в конечный вариант новых воспоминаний, который был написан, как призналась Ирмели Вихерьюури, уже после смерти Анны Танеевой.

Все это означает, что сделанные нами выводы относительно подлинного авторства «неопубликованных воспоминаний» верны и не противоречат рассказу финской писательницы Ирмели Вихерьюури. Суть в том, что текст книги «Анна Вырубова – фрейлина Императрицы», вышедшей в Финляндии, и известной в России под названием «Неопубликованных воспоминаний», не может рассматриваться, как оригинальный текст, принадлежащий Анне Танеевой (монахине Марии), но лишь как значительно искаженное и по стилю, и по смыслу, и по духу произведение коллективных авторов, деятельность которых была навеяна пусть «многословной и напыщенной», но подлинной рукописью Анны Александровны, а также, добавим, рассказами, записанными с ее слов. Текст, который носит название «неопубликованных воспоминаний», конечно, адаптирован к восприятию иностранного читателя, но, к сожалению, эта адаптация произошла в ущерб правде. Из статьи Ирмели Вихерьюури следует и то, что существуют и подлинные записи Анны Танеевой – хотя бы как подписи к фотографиям. Однако, автору настоящего очерка не удалось выяснить, где и у кого находятся оригинальные рукописи, несмотря на обращение к некоторым людям, кто считает себя сегодня почитателем Анны Александровны Танеевой (Вырубовой) и хранителем реликвий, некогда ей принадлежавших. Создается впечатление, что подлинную рукопись Анны Александровны Танеевой (Вырубовой) – монахини Марии, по вполне определенным причинам скрывают от православных русских людей.

Однако верим, рано или поздно, если Господу Богу будет угодно, эта рукопись станет доступна для исследования и публикации. Пока же единственным подлинным и неискаженным свидетельством Анны Александровны Танеевой (Вырубовой) – монахини Марии о святой Царской Семье и Их Друге – Григории Ефимовиче Распутине-Новом  является книга ее воспоминаний «Страницы моей жизни», вышедшей в свет в 1922 и 1923 годах. Книга в полном объеме была переиздана в России в 2000 году издательством «Благо», а также в 2005 году издательством «Царское дело» в составе сборника «Верная Богу, Царю и Отечеству. Анна Александровна Танеева (Вырубова) – монахиня Мария».

4. Духовная провокация в канун празднования 400-летия Царствующей Династии Романовых.

История с «неопубликованными воспоминаниями» неожиданно получила новое продолжение. В Санкт-Петербурге и Москве поступила в продажу книга: «Анна Танеева – фрейлина Государыни» /перевод с финского Людмилы Хухтиниеми. СПб, Изд-во: общество памяти игумении Таисии, 2012, под редакцией Ирмели Вихерюури/.

По поводу этой книги мне на почту пришло письмо. Я убежден, что выдержки из этого письма никак не повредят его автору, который среди прочего пишет: «<…>. Наконец-то вышла книга – перевод финского издания поздних воспоминаний Анны Александровны. Я в ужасе от ее прочтения! Очередная подделка, в которой очень тихонько позорится Царская семья и Григорий Распутин и, автор так увлекся, что и на саму Вырубову наклепал, забыв, что пишет от ее имени.

<…> Странно, там настоятель – историк, как они пропустили этот маразм.  С Людмилой Хухтиниеми я переписывалась. Вчера на осторожные вопросы о ее участии в книге, она мне лаконично отрезала – читайте предисловие. Ну, я более внимательно прочитала и предисловие, и содержание, и моему удивлению и раздражению нет предела. Удивляет, что она позиционирует себя как почитательницу Вырубовой, говорит о ее прославлении в лике святых и позволила выйти таким грубым инсинуациям. По поводу их источников, цитирую: «Прежде всего, эта книга написана самой Анной – фрейлиной Государыни А.Ф., последней Царицы России»…. «Предпринятые попытки найти рукопись на русском языке….. не увенчались успехом» Остались переводы на финский и шведский и (!) какой-то друг отца (финского издателя!), после его смерти, прислал копию на английском! Финский и шведский вариант хранился в черном чемоданчике. В шведском А.А., якобы, сама вставляла правки. Дальше на три листа приключения чемоданчика.

А теперь все-таки несколько выдержек:

Стр.41. (О себе, о своей юности, на балу):  «По какой-то причине шпоры моего кавалера зацепились друг за друга, и он полетел на пол, упал на спину и меня потянул за собой. И, что самое неприятное, это случилось перед императорским возвышением. Мы катились прямо к императорским ногам».

Стр. 41 «Неожиданно Вел. князь Мих. Алекс, брат Государя, подошел к нам. Княгиня сделала глубокий реверанс, думая, что Вел. кн. подошел просить ее на танец. Но это было не так – Великий князь предложил мне свою руку и повел меня к столу Императорской семьи. …….Почувствовала правда жалость к княгине, еще и сейчас вижу ее разочарование, но мне надо признаться: самолюбие, ликование все же возобладало надо  мной. Ведь мне составил компанию Вел князь, брат Государя, он подошел именно ко мне, к одной из тысяч в великолепной толпе!» Потом такое же описание как подошел Борис Владимирович.

Стр.89 (из поездки в Крым): «У Государыни была привычка заботиться, чтобы свет в моей комнате не горел допоздна, возможно, беспокоясь, что у меня в неподходящее время суток могут быть офицеры».

Стр.107. «Многие другие были тоже влюблены в прелестную и застенчивую Великую княжну, в частности, один молодой адьютант, из-за которого Татьяна и я были соперницами, так как он нравился и мне».

Стр.57. «Я удостоилась первого пасхального поцелуя от Государя, когда играла с детьми в детской. Государь вошел туда совсем неожиданно, вначале поцеловал меня, а затем своих детей».

Стр. 145 (о Государыне): «Позднее отношения Государынь (А.Ф и Мар. Фед.) еще более обострились. В этом по моему, есть вина и Государыни Алекс. Федоровны, так как она, будучи моложе, могла бы сделать первый шаг к примирению»

Стр.153. «Не буду отрицать, что Государыня во время войны вмешивалась в политику и давала мужу советы, пытаясь повлиять на ход дел….»

Стр. 153. «Государыня в трудное время войны делала все возможное для поддержки своего нерешительного мужа,  для укрепления его воли»

Стр.141. «….мастера золотых и серебр. дел посылали Их Величествам для выбора большое количество дорогих ювелирных изделий……Государыня всегда интересовалась ценой и торговалась…..»

Стр. 93 (о Государе): «Несмотря на свой рост Государь был мускулистым и сильным».

Стр. 139. «Николай получил сотрясение мозга, но это не сказалось на его умственной деятельности» …… «Николай 2 был всегда такого же мнения, что и человек, с которым он до того говорил. Стало быть, последний человек мог добиться своего»

Стр.140. «Государь плакал, Маклаков плакал, но делу ничем нельзя было помочь, так как Государь не мог постоять за своего друга»

Стр. 59. «Сидя он выглядел мужчиной среднего роста, но стоя небольшого, так как у него были короткие ноги»

Стр.161 (дети). «Не могу сказать, что Ольга была красивой. Ее черты лица были несколько неправильными, у нее был немного вздернутый нос и довольно большой рот».

Стр. 163. «Мария была коренастая, ее большие синие глаза светились как фонари, губы были пухлыми»

Стр.131. «Вся клевета и слухи, направленные против Царской семьи, об ожидаемом заключении мира с Германией, доводились до сведения иностранных посольств. ……… Единственным, кто оказался жертвой сплетен, распространяемых как немцами, так и революц., был английский посол Джордж Бьюкенен. Он и вступил в общение с революционерами и правительством»

Стр. 130 – идет долгая критика во-первых, во-вторых, в-третьих, какие оплошности  Царская чета допустила, принимая Распутина.

Стр. 135. «Государь хорошо знал, что почти все близкие родственники настроены против него и замышляют свержение его с престола, чтобы наречь Государем Кирилла Владимировича.»   (Какая прозорливость у родственников !!! 🙂 ИМХО )

Все, не могу больше. Тут каждый абзац надо выписывать»  /конец цитаты/.

……………..

Надо сказать, то, что резануло слух уважаемого автора письма, не самое тяжелое. Во многих примерах, при желании можно усмотреть неточность или непрофессионализм перевода. Впрочем, сразу можно возразить, что книга рассчитана на русского читателя, а потому и воспринимать должно то, что написано в книге, не по-фински, и не по-шведски, и не по-английски, а по-русски. А то, что написано по-русски, читать невозможно.

Если можно было бы ограничиться только поверхностным указанием на уродство перевода, было бы полбеды. К сожалению, настоящая беда залегает гораздо глубже.

Где-то в конце 90-ых мне довелось прочесть русский перевод «неопубликованных воспоминаний». Я вынес не менее тяжкие впечатления, столкнувшись с серьезными искривлениями исторического и духовного пространства жизни Святых Царственных Страстотерпцев.

Под свежим впечатлением от прочитанного, так сказать, по горячим следам, были письменно зафиксированы следующие мысли – крик души:

Сравнение воспоминаний А.А. Вырубовой «Страницы моей жизни» с текстом, якобы, «неопубликованных воспоминаний» (примерно 1999 – 2000 г).

Что явно противоречит подлинным воспоминаниям:

1-ый эпизод. Царский поезд, в котором находятся Государь и Государыня, подходит к полустанку. На перроне толпа народа приветствуют Царскую Чету. Хотят увидеть Самих.

Государыня в поезде раздвигает шторки на окне, видит людскую толпу на перроне, просит мужа подойти к окну и приветствовать народ. Но Государь, якобы, отказывается, сославшись на то, что эта станция не включена в программу поездки. Причина указана четко: не недомогание, не занятость, не какие-либо иные причины, но нежелание по формальному поводу – нет в программе. Что скрывается за формализмом Царя? Лень? Или просто из пренебрежения к народу – мол, понимай, как хочешь, но, вот, не захотел. Ложь!

Государь горячо любил народ, дорожил каждой возможностью общения с народом, придавал этому большое значение и без основательной причины не мог пренебречь возможностью приветствовать народ. Примеров множество:

– Полтавские торжества. Вместо положенного по регламенту времени Николай II два или три часа живо беседовал с простым народом и так был увлечен, что не хотел прерывать беседу даже после настойчивых напоминаний со стороны свиты. Пришлось отложить начало всенощного бдения.

– Саровские торжества. Царская Чета пешком, сквозь толпу паломников направляется к святыням, не отделяя себя от народа, ограничиваясь малой свитой, конвоя на многих фотографиях не видно. Зато виден во множестве народ: паломники, простые православные люди.

– Всегда с легкостью, бодро Государь и Государыня приветствуют нижние чины, не оставляя никого без внимания.

– А христосования на Пасху? По несколько тысяч за день!

2-ой эпизод. Описание посещения Царицей Александрой Феодоровной в одном из монастырей Великого Новгорода старицы, столетней подвижницы, прозорливицы, которая многие годы носила вериги.

По тексту «неопубликованных воспоминаний» (или новый перевод с финского «Анна Танеева – фрейлина Государыни») собственно описанию посещения монастыря предшествует разъяснение, что в России «религиозные» люди часто отличаются тем, что добровольно заковывают себя в железные цепи и т.д. Старица-подвижница названа несколько раз «старухой». Автор как бы извиняется перед читательской публикой за изображение такой неприглядной картины из жизни обезумивших русских. Сравните. Анна Танеева в «Страницах моей жизни»: «Когда Государыня вошла, старица протянула к Ней свои высохшие руки и произнесла: “Вот идет мученица – Царица Александра!” Обняла ее и благословила. Слова эти глубоко запали мне в душу».

А вот как этот эпизод звучит в «Неопубликованных воспоминаниях» (новый перевод с финского «Анна Танеева – фрейлина Государыни»): «Старуха закричала: – Вот идет Императрица Александра Федоровна!» Что же еще, помимо экзальтации и диких воплей, ожидать от полусумасшедших, повернутых на религии и почитании своих царей русских. Но главное даже не в этом, а в том, что выхолощено самое основное: прозорливица-старица духовным оком увидела перед собой святую Царицу-мученицу. Но, как же о Царице Александре сказать, как о святой, если она якшалась с Распутиным… – никак не возможно. Вот и получилось то, что получилось – «неопубликованный воспоминания» (или перевод с финского «Анна Танеева – фрейлина Государыни»).

3-ий эпизод. Характеристика Государя Николая II в «неопубликованных воспоминаниях» (на финском: «Анна Вырубова – фрейлина Государыни»; на русском: «Анна Танеева – фрейлина Государыни»). Государь безвольный, бесхарактерный, находящийся под влиянием окружавших его личностей, комплексующий перед ними. И даже приводится объяснение, почему он такой. Якобы, воспитание! Оказывается, отец, Александр III, подавлял Наследника. Его подавляли учителя: генерал такой-то, и еще такой-то – все были, несомненно, людьми большой одаренности и т.д., и перед ними Наследник Николай Александрович (будущий Император Николай II) чувствовал себя ничтожным, мелким, невыразительным и т.д. И так всю жизнь. Ложь!

В «Страницах моей жизни» А.А. Танеева (Вырубова) дает совершенно иную характеристику Государя, как человека, обладающего духовной силой. Это понятие объемлет и такие качества характера, как выдержка, великодушие, трезвость ума, бодрость духа, снисходительность к людям, наконец, благородство и бесстрашие. И все эти качества ярко проступали в облике Государя, но врагами воспринимались, а скорее, были намеренно искажены и представлены, как слабохарактерность, нерешительность и т.д. Очевидное, вопиющее противоречие и несоответствие текстов.

Кстати сказать, именно Анна Танеева (Вырубова) приводит несколько конкретных примеров, где замечательные качества Государя: воля, мужество, решительность и решимость проявились со всей отчетливостью. Например, твердость его позиции в Думе, где он настоял на том, чтобы самому стать во главе Армии. Утвердив царским указом свое единоличное решение, Государь немедленно отправляется в Ставку, чтобы предстать пред войсками уже в качестве Верховного Главнокомандующего. И это несмотря на сильнейшее нежелание, давление и противодействие со стороны членов Думы, со стороны министров, со стороны генералитета, ближайшего окружения и практически всех Родственников, включая Императрицу-Мать! И в какой момент – когда Армия деморализована и близка к полному поражению. Какая мера ответственности, какое бремя и какая сила духа, какая несгибаемая воля, какая вера и любовь к Русской Армии и Отечеству! Кто был способен на большее в тот момент? Нет никого, никого не видно. Есть только Русский Царь Николай, который отличался не только великим мужеством, но и великой скромностью, так что и все лавры за блестящую победу он спокойно отдает генералу Брусилову, а сам остается в тени, хотя именно под его руководством Ген. Штаб разрабатывал эту беспримерную по тому времени операцию.

Как можно не учитывать строгость и даже суровость Государя по отношению к тем членам Царского Дома, которые вопреки его воле и в нарушение Основного Закона заключали незаконные браки. Т. е. Государь строго следил за чистотой нравственности членов Царствующей Династии Романовых и в этих вопросах был непреклонен.

Еще пример – его резкая, негодующая позиция по отношению к убийцам Григория Распутина. Резкость и определенность тона, а не малодушное молчание, не безвольное лепетание. Все это доказывает твердость в отстаивании и утверждении нравственных принципов, определенность его взглядов.

4-ый эпизод. В псевдовоспоминаниях делается упор на незначительные, маловажные и, можно сказать, случайные эпизоды, которые, возможно, и имели место и представляют определенный интерес, как и в жизни каждого человека… Но эти незначительные моменты как в финском прототипе, так и русском переводе Людмилы Хухтиниеми» подлинный автор «неопубликованных воспоминаний» пытается раздуть до невероятных размеров и заполнить ими наше представление о святом Государе Императоре Николае II Александровиче, как о мелком обывателе.

Возмутительным примером такого рода служит описание того, как, якобы, Государь позавидовал какому-то офицеру – счастливому обладателю каких-то носок. И вот, якобы, Анна Александровна, видя расстройство Государя по поводу носок, подарила ему дюжину таких носок, как у офицера. И вот Государь надевал их, когда играл с Анной Александровной в теннис, и всякий раз хитро (?) на нее посматривал. Такой пасквиль, конечно, украсит жизнеописание многих исторических персонажей, как, например, Владимира Ульянова-Ленина. Но чтобы подробно расписывать этот анекдот касательно Государя – это низость.

5-ый эпизод. Той же гадкой линии придерживается подлинный автор «неопубликованных воспоминаний» при характеристике Великих княжон и Наследника Алексей Николаевича. Делается попытка передать читателю искаженную атмосферу взаимоотношений Великих княжон с офицерами, как атмосферу банального флирта, мелких обид и ссор на этой почве. Этого не посмели сделать в такой откровенной форме даже явные недоброжелатели Государя и Государыни в своих мемуарах. Речи нет о тех подлецах, которые свою паталогически извращенную фантазию выплескивали на страницы тогдашних бульварных газет и изданий с неприкрытой целью оклеветать и дискредитировать чистые отношения внутри Царской Семьи, как между собой, так и с окружающим их миром. Но здесь речь идет о ближайшей подруге Государыни Императрицы Александре Феодоровне. Это что, попытка приравнять ее воспоминания к бульварной прессе?

Подлинные воспоминания А.А. Танеевой (Вырубовой), так же как и воспоминания других современников, близко знавших Царскую Семью, рисуют нам облик удивительно чистых, возвышенных, благородных натур в лице Великих княжон. Несмотря на их молодость, всех их отличала жертвенность, преданность, настоящая, подлинная любовь. Конечно, были и детские шалости, и юные увлечения. Но когда их вынимают из контекста жизни и пытаются только этим наполнить весь облик юных Царевен, пытаясь выпятить в качестве основных свойств души – это надругательство над их чистой памятью.

6-ой эпизод. Рассказ о Царевиче Алексее начинается с сухой констатации того, что он был с детства «калека», что и стало причиной его капризности и избалованности. Что получается? Во первых строках псевдовоспоминаний о Царевиче пред нами предстает капризный и избалованный ребенок.

Так ли писала о Царевиче Алексее А.А. Танеева (Вырубова)? На страницах подлинных ее воспоминаний «Страницы моей жизни», прежде всего, звучит искренняя любовь к Наследнику. Перед читателем раскрывается картина трогательных переживаний вместе с Государыней за его здоровье и судьбу. Анна Александровна, подчеркивает его очаровательность, детскую непосредственность, уже тогда, в столь юном возрасте, проступившие черты твердости духа и благородства. Отмечается легкость, с которой он воспринимал учение, смышленость, и что очень важно, жалость и участливая забота к тем, кто страждет и нуждается в помощи. Всегдашняя готовность оказать эту помощь.

Итак. Общее впечатление от этих, так называемых, «воспоминаний» (как финского прототипа, так и русского перевода Хухтиниеми «Анна Танеева – фрейлина императрицы») – сухое изложение извращенных фактов. В них напрочь отсутствует любовь к Святым Царственным Мученикам, та теплота, непосредственность, живость и, главное, духовность, которыми были пропитаны подлинные воспоминания Анны Александровны Танеевой (Вырубовой) «Страницы моей жизни». Главное, что в этих псевдовоспоминаниях отсутствует правда: правда духовного видения, правда глубокого понимания предмета разговора, правда любви, правда веры. А это означает то, что писал финские псевдовоспоминания человек слепой, лишенный дара прозрения в суть событий, не понимающий, не любящий и не верующий. Могла ли быть им Анна Александровна Танеева (Вырубова)? Ответ на этот вопрос пусть читающий поищет в своей совести, в своем сердце после прочтения книги подлинных воспоминаний Анны Танеевой (Вырубовой) «Страницы моей жизни». Мы же от себя посмеем сказать – нет: финские псевдовоспоминания не могут принадлежать перу Анны Александровны (монахини Марии), горячо верующей, православной женщине, верной Богу, верной своему долгу, верной Царской Семье, верной своему Русскому Отечеству. И пусть это нет будет нет всякой лжи, всякой неправде, которая вылита на светлые лики Святых Царственных Страстотерпцев.

В заключение, хочу обратиться непосредственно к автору русского перевода финских псевдовоспоминаний, одновременно инициатору издания и популяризатору книги «Анна Танеева – фрейлина императрицы» – Людмиле Хухтиниеми. Уважаемая Людмила, если Вам действительно дорога память о монахине Марии, за могилой которой, как нам известно, Вы ухаживаете, то Вашим долгом является не популяризация псевдовоспоминаний, а выяснение истинной картины их появления, а если и публикация их, то с подобающим комментарием и подлинным авторством, т. е. указанием тех лиц, кто непосредственно занимался правкой. Это нужно сделать затем, чтобы отделить правду от лжи, которая допущена на страницах финского издания, в частности, в отношении характеристики Государя Императора Николая II. Настоящим подарком монахине Марии было бы издание не суррогатных переводов с искаженно расставленными акцентами, а первоисточника, т. е. ее подлинных записей, сделанных на русском языке.

24.01.2013

Русская народная линия