О наслаждениях и страданиях

Что это такое, на основе своего чувственного опыта знает любой человек. И точно также почти каждый человек, особенно в наше время, стремится избежать страданий и получить как можно больше наслаждений. При этом всякий считает себя «хитрецом» в этом деле получения удовольствий, изобретая для себя тот или иной путь в зависимости от того, что ему кажется приоритетным в жизни.

Одни (и таких – большинство) видят этот приоритет в получении чувственных наслаждений. Таковые чаще всего избирают секс и разные способы сексуального удовлетворения, реже – алкоголь или наркотики и еще реже другие виды сластолюбия, например, удовольствие от пищи (гурманы, обжоры) и т.п.

Другие видят сей приоритет в стяжании материальных благ, не без некоторых оснований полагая, что и в изобилии получить первое, т.е. чувственные наслаждения, нельзя без наличия соответствующего материального обеспечения. Ибо все эти удовольствия, как правило, стоят денег, иногда очень больших. Но в большинстве случаев у них до этого толком так и не доходит. Чаще всего сребролюбец без конца копит стяжания, иногда накапливает их на много жизней, но пользуется ими, из-за почти всегда присущей ему скупости, весьма умеренно.

Наконец, третьи видят приоритет в человеческой славе, которую изо всех сил стремятся получить у людей, рассчитывая, что она сама по себе является достаточно сладостным состоянием и без грубых чувственных удовольствий.

Забавно и то, что каждый из сих троих осуждает двух других. Так сластолюбец говорит: «Посмотрите на этих сребролюбца и славолюбца. Ради денег или славы от людей они готовы отказаться от самых элементарных человеческих наслаждений! Вот глупцы»!!!

Сребролюбец же рассуждает так: «Посмотрите на этих сластолюбца и славолюбца. Первый все свое состояние прокутил из-за любви к непомерным удовольствиям, а второй от всего отказался ради ничтожной человеческой славы! Вот глупцы»!!!

Наконец, третий рассуждает так: «Посмотрите на этих сластолюбца и сребролюбца. Один ради земных сластей, а другой ради денег на каждом шагу позорят себя. Как им не стыдно?! Вот глупцы» !!!

Но в целом каждый из этих троих эмпирически выбирает свой путь (сластолюбия, сребролюбия или славолюбия), наивно считая, что он этот путь знает, и уж он точно пройдет его «как надо», сделав все «тип-топ», чтобы… потом, иногда в самом конце жизни во всем этом полностью разочароваться.

Однако при всем при сем подавляющее большинство людей не знают, что учение о наслаждениях и страданиях является одним из разделов этики, т.е. философии нравственности. И этика, и нравственность большинству кажется каким-то скучным сводом моральных правил, и не более того.

Да, действительно, этическая философия изучает те или иные системы морали, но наряду с сим она как раз изучает и те или иные философские системы, учащие о наслаждениях и страданиях, а также о соотношении между ними. Более того, оказывается (а это уже вообще почти никто сейчас не знает) этот естественно волнующий всех людей вопрос был достаточно основательно решен еще две с половиной тысячи лет назад в рамках античной культуры.

Но кто-то мне скажет: «Что это вы философию разводите в таком элементарном деле?! Все же очень просто: хапай как можно больше наслаждений и бегай страданий». Или, как еще говорят: «Бери от жизни все, что можешь, живем ведь мы лишь только раз»!

Так ли это? А давайте-ка посмотрим, о чем учили древние философы, которые не только теоретизировали на эту тему, но и на себе самих ставили в этом направлении очень интересные этические эксперименты, иногда длинной во всю жизнь.

А оказывается, эти древние мудрецы на основании своего чувственного опыта и логических рассуждений пришли к совершенно определенному, но весьма парадоксальному результату. Они установили, что любое наслаждение необходимо связано со страданием. И действительно, человеку, чтобы получить наслаждение от, например, вкушения пищи обязательно необходимо быть голодным, иначе эта еда ему в горло не полезет. Но если утоление голода – это один из видов наслаждений, то сам голод, очевидно, – один из видов страданий. И одно необходимо не может быть без другого. А чтобы получить наслаждение от утоления жажды, надо испытывать эту самую жажду, т.е. еще один из видов страдания… И так во всем, в том числе и в особо возлюбленном современным человеком сексе.

Причем, обратное также верно. Например, чрезмерные наслаждения от неумеренного употребления пищи ведут к желудочным расстройствам, вызывая страдания от соответствующих болезней. А о болезненных страданиях алкоголиков, курильщиков, наркоманов и т.п. и говорить нечего, – это итак всем очевидно. Что же касается секса, то и здесь погоня за чрезмерными наслаждениями приводит к соответствующим болезням, из которых наиболее мучительна более или менее рано наступающая невосприимчивость к сим сексуальным утехам. У мужчины последнее выражается в импотенции, когда он хочет, и не может. Что и составляет особый род страданий.

Так что, как видим, все не так просто, как в лозунге «бери от жизни все, что можешь», – на самом деле все обстоит несколько сложнее.

Интересно, что все эти многолетние наблюдения и логические выкладки древних философов Евангелие выразило всего лишь шестью словами. А именно теми словами, которые Христос сказал сластолюбивой самарянке, просящей у Него воды для утоления телесной жажды: «Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять» (Ин.4,13), – чем подчеркнул связь между наслаждением (в данном случае от утоления жажды) и страданием (в данном случае, самой этой жаждой).

Боле того, на основании Св.Писания можно установить фундаментальность этого этического закона о связи наслаждений и страданий, а также его истоки. Очевидно, этот закон положен Богом падшему человечеству после грехопадения Адама, наследниками коего мы все и являемся.

Библия об этом говорит так: когда Адам и Ева в раю (место, где одни наслаждения, и нет страданий) впали в грехопадение, то Господь изгнал их оттуда: «И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни» (Быт.3,24). По-видимому, одним из этих «обращений» пламенного херувимского меча, препятствующего падшему человечеству возвращение в рай к непрестанным удовольствиям без каких-либо страданий, как раз и является действие вышеупомянутого фундаментального и всеобщего этического закона.

Здесь будет интересно немного сказать, как древние философы все же пытались обойти сей открытый ими закон? Ведь каждому человеку свойственно стремиться к наслаждениям и избегать страданий. Поэтому, как свидетельствует история философии, целый ряд древнегреческих мудрецов от всей души предались этому делу, пытаясь на философском основании дать удовлетворительный для плотского человека ответ на этот сложнейший этический вопрос.

Так, например, весьма многие знают о «проповеднике удовольствий» Эпикуре, думая, что он «учил неумеренному стремлению к непомерным удовольствиях». Но на самом деле тот лишь считал, что цель жизни человека состоит в счастье, которое представлялось ему состоящим лишь из плотских утех. Однако Эпикур при этом учитывал и действие открытого еще его предшественниками вышеупомянутого этического закона о необходимой связи удовольствий и страданий. Посему он не столько стремился получить первые, сколько избежать последних. Ведь этого требовала его философия – это был ее, так сказать, категорический императив.

Поэтому, когда в школу Эпикура приходил неофит, желающий получить посвящение в это его учение, он вместе с тем ожидал и получения особых чувственных наслаждений. Ведь даже надпись на дверях сей школы обещала каждому входящему то приятное, что необходимо каждому человеку. Но вместо этого его одевали в довольно грубую одежду и вместо особо изысканной еды ему давали миску самой простой каши… Когда же неофит удивленно спрашивал: «А где же особые наслаждения»? Ему отвечали: «Конечно, эта одежда груба, но ведь она вполне прикрывает и согревает тело, давая ему некоторое наслаждение и при этом не вызывая изнеженности, из-за которой могут быть болезни, т.е. страдания, коих мы согласно нашей философии избегаем. Да, эта каше – самая простая пища, но ведь и она дает некоторое наслаждение голодному желудку, но в то же время позволяет избежать всех тех желудочных болезней, которые бывают от неумеренного употребления изысканной пищи, а ведь эти болезни это опять те же самые страдания, коих мы согласно нашей философии категорически хотим избежать».

Как видим, этот философ на самом деле проповедовал не погоню за неумеренными наслаждениями, понимая, что это обязательно приведет человека к непомерным страданиям. Нет, он проповедовал умеренность и воздержание. А за неумеренными наслаждениями начали гоняться уже эпигоны Эпикура, т.е. его низкопробные ученики, которые сильно уклонились от учения собственного учителя. Уклонились, со всеми вытекающими отсюда этическими последствиями: так еще совсем молодые люди умирали от чрезмерного блуда, пьянства, обжорства и т.п. И заметим то, что обычно не замечают врачи, предостерегающие нас от всего этого: умирали-то они в сильных, иногда страшных мучениях. Т.е. в конечном счете получили то, чего всячески пытались избежать: вместо чрезмерных удовольствий получили страшные страдания…

В целом отдавая дань приверженности Эпикура добродетелям умеренности и воздержания, следует указать и на то, что его философия в целом неосновательна. Он проповедовал воздержание от плотских удовольствий (т.е. определенное страдание), чтобы… опять получить эти же самые плотские удовольствия, что само по себе глупо и, главное, малоэффективно. Ведь падший человек, наоборот, всегда предпочтет сначала получить удовольствие, хотя за них последовало бы и мучение. Ведь наслаждение, рассуждает он, будет сейчас, а страдание – потом! В этом и причина отпадения эпигонов сего философа от его учения, что лучше всего и показывает неосновательность последнего.

Что же предлагает христианство, точнее, Православие? А вот что. Да, Христос действительно сказал: «Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять», – но далее Он сказал и следующее: «А кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную»(Ин.4,13-14).

Согласно учению святых отцов и толкователей Священного Писания та вода, о которой говорит Господь в этих словах, – это благодать Святого Духа, которую и стремится стяжать православный христианин, принимая на себя подвиг воздержания и другие христианские подвиги. Ведь, как говорит преподобный Серафим Саровский, основная цель всего христианского подвижничества, да и самой жизни православного христианина – это стяжание Духа Святого.

Но какие же плоды Духа Святого в душе человеческой? А вот какие: «Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание»(Гал.5,22-23). Видите, вторым в этом благодатном перечислении стоит радость, а ведь наслаждения иногда еще называют радостью. И действительно, плоды Духа Святого – радостетворны, т.е. необычайно сладостны.

Итак, что предлагает человеку христианство, т.е. Православие, в отношении наслаждений и страданий? Оно предлагает ему принять на себя некоторое воздержание от плотских удовольствий, т.е. небольшое плотское злострадание, чтобы получить радость духовную. Ибо человек не только плоть, не только тело, но и дух, но и душа. И, как говорят святые отцы, «насколько от воздержания плоти увядает тело, настолько расцветает душа». И насколько душа выше тела, настолько и духовная радость выше телесных удовольствий.

Но что интересно, и в последних православный христианин ничего не теряет, а, наоборот, приобретает. Ведь проходит время воздержания (например, поста) и христианин, добре подвизавшийся, получает сугубую радость и по плоти, причем, получает ее согласно действию все того же рассматриваемого нами этического закона. Ведь он добровольно принял на себя воздержание, т.е. некоторое страдание по плоти, следовательно, в силу необходимой связи страданий с наслаждениями его ожидают и плотские радости, как это стремились таким образом получить языческие философы.

Но дело в том, что у них получение телесных удовольствий путем принятия на себя телесных страданий и воздержаний было самоцелью. Что, как выше показано, – глупо, неосновательно и малоэффективно. У православного же христианина воздержание и принятие на себя некоторых телесных злостраданий направлено не на получение телесных удовольствий, которые здесь не являются самоцелью. Нет, это малое страдание христианина является средством для получения им благодати Святого Духа и духовной радости. Что же касается тех телесных удовольствий, которые получает православный после своего телесного воздержания и доброго подвига, то это просто побочный, но необходимо и неуклонно бывающий в силу действия рассматриваемого нами этического закона, результат его подвижничества.

Все сие вышесказанное лучше всего иллюстрирует значение в жизни православного христианина Великого поста, который сейчас как раз и идет. Да, когда он начинается, то, конечно, православный принимает на себя некоторое воздержание, т.е. страдание по плоти. Он воздерживается от вкушения некоторых видов пищи (мяса, молока, рыбы и соответствующих продуктов из них), но и остальную, дозволенную пищу он вкушает умеренно, иногда добровольно испытывая и голод. Причем, для многих еще тягостнее бывает прекращение плотского супружеского общения, воздержания от которого также требует устав православного поста. Все это, конечно, определенные страдания по плоти.

Однако все сие совершается ради получения благодати Святого Духа и соответствующей духовной радости, которая Великим постом преимущественно достигается принесением православным христианином сугубого покаяния. Ибо в Православии и истинный покаянный плач необыкновенно сладостен духовно.

Но вот проходят дни Великого поста и наступает Светлая Христова Пасха. И той величайшей радости духовной, которую дарует нам этом Праздник Воскресения Христова – Праздник праздников и Торжество Торжеств, вторит и телесная радость, которая бывает у православного христианина после разрешения им своего плотского воздержания. Поэтому у православных разговение – это своего рода радостный религиозный обряд, когда уже приевшаяся было до поста мясная, молочная и прочая скоромная пища при разговении приобретает особо замечательный, восхитительный и неповторимый вкус. А добре подвизавшиеся в плотском воздержании супруги в разрешенное после Светлой седмицы время снова чувствуют себя, как в первую брачную ночь, женихом и невестой…

Но что крайне важно и очень интересно: вся эта радость по духу и по плоти дается лишь тем, кто до этого Великим постом принял на себя соответствующее воздержание!

Я, будучи священником, многие годы совершал пасхальное богослужение в одном их храмов нашего города. И всегда на Пасху видел одну и ту же картину. Вокруг храма собиралась явно мало верующая молодежь, подогревающая себя алкоголем; говорили, что там были и наркотики. Они громко разговаривали, шутили, смеялись, но… в пасхальном богослужении и близко не участвовали. И я долго не мог понять, что же притягивает в эту таинственную ночь сих маловеров, которых в другое время и в храме-то не увидишь?! Наконец, я понял: они своим духовным нутром, из которого еще не до конца выветрилась где-то, может быть, даже генетически унаследованная вера, чувствуют, что сейчас, здесь людям подается великая радость. И еще они чувствуют, что атеизм их подло обманул, лишив этой радости. Поэтому и пытаются ее улучить подручными средствами: подогревая себя алкоголем, наркотиками, неумеренным и натужным смехом, но… все тщетно.

Ибо если человек не сораспялся со Христом на поприще Великого поста, то он с Ним и не совоскреснет в величайшей радости Христова Воскресения – Праздника Светлой Пасхи!